А о чем вам интереснее читать? Об азах театрального дела? О гомосексуализме и молодежи? О проблемах любви? О коплее (костюм, аксессуары)? О чем-то еще?
понедельник, 30 апреля 2012
Знаете что самое глупое из того, что человек может делать? Пытаться вернуть прошедшее чудо.
В этом году я чуть больше участвовал в фестивале. Черта с два, я просто чуть-чуть помог людям, которых безмерно уважаю. При том, что они вполне могли бы обойтись без моей помощи - надеюсь, хоть немного я им помог. И это самое главное пожалуй.
Ближайший месяц меня будет долбить адовая депрессия. Потому что старею. Потому что на самом деле никому не нужен. Потому что влюблен, а что толку? Потому, блядь, что не могу участвовать в организации этого чуда - фестиваля - и никогда не подружусь со всеми этими людьми.
Ну и что? В следующем году я опять постараюсь помочь им. Может быть получится сделать больше, чем в этот раз.
Dum spiro-spero, ага. За чудеса надо бороться, чтобы они случались.
В этом году я чуть больше участвовал в фестивале. Черта с два, я просто чуть-чуть помог людям, которых безмерно уважаю. При том, что они вполне могли бы обойтись без моей помощи - надеюсь, хоть немного я им помог. И это самое главное пожалуй.
Ближайший месяц меня будет долбить адовая депрессия. Потому что старею. Потому что на самом деле никому не нужен. Потому что влюблен, а что толку? Потому, блядь, что не могу участвовать в организации этого чуда - фестиваля - и никогда не подружусь со всеми этими людьми.
Ну и что? В следующем году я опять постараюсь помочь им. Может быть получится сделать больше, чем в этот раз.
Dum spiro-spero, ага. За чудеса надо бороться, чтобы они случались.
воскресенье, 29 апреля 2012
Буду краток: было хорошо.
Местами очень хорошо.
Уровень танцев резко вырос. Общий уровень сценок стал выше. То, что не юмор - было или очень хорошо, или великолепно.
В общем, я почти счастлив. Подробности - позже.
Местами очень хорошо.
Уровень танцев резко вырос. Общий уровень сценок стал выше. То, что не юмор - было или очень хорошо, или великолепно.
В общем, я почти счастлив. Подробности - позже.
воскресенье, 15 апреля 2012
Здравствуй, колыбелька моя уютненькая.
Угадаешь чем я сейчас занимаюсь? Сижу, слушаю музыку и реву от души. Потому что минуту назад читал стихи.
Это всё потому что жены дома нет и у меня есть возможность не притворяться. Не быть серьезным взрослым мужиком, ведущим инженером и заебатым специалистом. А быть тем, кто я есть - усталым человеком, вплотную подошедшим к кризису среднего возраста и по большому счету никому не нужным.
Хочется какой-нибудь глупости. Яркости. Любой в общем-то, лишь бы не было вот этого вот ощущения жизни, вяло и методично стекающей в канализацию.
Почему я этого не делаю? Потому то боюсь. Боюсь обидеть жену. Боюсь, что навязываюсь другим людям. Боюсь, что кого-то стесню и обижу.
Колыбелечка, я даже в чувствах своих не могу признаться )))) И не смогу, потому что это не нужно и не важно никому кроме меня самого, а я перетопчусь.
Правда я смешной?
только стукнет тринадцать - сбегай от заученных истин, от воскресных, навязших в зубах карамельных основ. за фургонами цирка, по палым желтеющим листьям, на вечерний сеанс, где волшебное крутят кино. от учебников, где идеальные "леди" и "сэры" - в мир растрепанных книг, путешествий, дрожащих частот.
"- у меня есть два пенса! гуляем на них, Гекльберри?"
"- у меня есть полпенни. гуляем, конечно же, Том!"
в двадцать три все становится резче, отчаянней, злее. жизнь прорезана гранью на "до" и на "после войны". что горело в груди - не погасло, но словно бы тлеет, по ночам прорываются выстрелы в тихие сны. одноклассники хвастают: жены! детишки! а я-то... впрочем, верю, найдется работа и дело для рук.
"- говорят, что не выйдет... попытка не пытка, приятель."
"- ну и пусть говорят, ведь они нас не видели, друг."
время тикает, скачет, несется упряжной четверкой. у вчерашних мальчишек - гляди-ка!- уже борода, у вчерашних девчонок - прислуга, семья и уборка, почему, для чего, как успели, когда же, когда? вот тринадцать: кино про ковбоев и шпаги из палок, вот семнадцать: влюбленность, обиды, экзамены, страх. в девятнадцать смеялись, что мира, наверное, мало, в двадцать семь, не увидев и доли, решили - пора! время, время, дорожную пыль разбивают копыта, не вернуться назад, не увидеть, что там, за спиной. Венди пишет диплом, на работу устроился Питер...
просто жизнь остается игрой, раз играешь давно.
сколько б ни было лет - их всегда слишком мало, не думай. не становятся старше солдаты картонных мечей. цирки, листья, рисунки; жирафы, пантеры и пумы; вера, дружба, серьезная правда, забытая честь. улыбайся, пока к приключениям тянется сердце, кувыркайся, свисти, крась заборы, валяйся в траве. пожилые профессоры после полуденных лекций исчертили маршрутами карты - идут в кругосвет.
... так сбегай от заученных истин - к далекому морю, к непокорным пиратам, к ковбоям, не бойся, живи.
"- как там ваши студенты, не сдали еще, мистер Сойер?"
"- бестолковы ужасно. вот мы в их года, мистер Финн..."
Wolfox (c)
Угадаешь чем я сейчас занимаюсь? Сижу, слушаю музыку и реву от души. Потому что минуту назад читал стихи.
Это всё потому что жены дома нет и у меня есть возможность не притворяться. Не быть серьезным взрослым мужиком, ведущим инженером и заебатым специалистом. А быть тем, кто я есть - усталым человеком, вплотную подошедшим к кризису среднего возраста и по большому счету никому не нужным.
Хочется какой-нибудь глупости. Яркости. Любой в общем-то, лишь бы не было вот этого вот ощущения жизни, вяло и методично стекающей в канализацию.
Почему я этого не делаю? Потому то боюсь. Боюсь обидеть жену. Боюсь, что навязываюсь другим людям. Боюсь, что кого-то стесню и обижу.
Колыбелечка, я даже в чувствах своих не могу признаться )))) И не смогу, потому что это не нужно и не важно никому кроме меня самого, а я перетопчусь.
Правда я смешной?
только стукнет тринадцать - сбегай от заученных истин, от воскресных, навязших в зубах карамельных основ. за фургонами цирка, по палым желтеющим листьям, на вечерний сеанс, где волшебное крутят кино. от учебников, где идеальные "леди" и "сэры" - в мир растрепанных книг, путешествий, дрожащих частот.
"- у меня есть два пенса! гуляем на них, Гекльберри?"
"- у меня есть полпенни. гуляем, конечно же, Том!"
в двадцать три все становится резче, отчаянней, злее. жизнь прорезана гранью на "до" и на "после войны". что горело в груди - не погасло, но словно бы тлеет, по ночам прорываются выстрелы в тихие сны. одноклассники хвастают: жены! детишки! а я-то... впрочем, верю, найдется работа и дело для рук.
"- говорят, что не выйдет... попытка не пытка, приятель."
"- ну и пусть говорят, ведь они нас не видели, друг."
время тикает, скачет, несется упряжной четверкой. у вчерашних мальчишек - гляди-ка!- уже борода, у вчерашних девчонок - прислуга, семья и уборка, почему, для чего, как успели, когда же, когда? вот тринадцать: кино про ковбоев и шпаги из палок, вот семнадцать: влюбленность, обиды, экзамены, страх. в девятнадцать смеялись, что мира, наверное, мало, в двадцать семь, не увидев и доли, решили - пора! время, время, дорожную пыль разбивают копыта, не вернуться назад, не увидеть, что там, за спиной. Венди пишет диплом, на работу устроился Питер...
просто жизнь остается игрой, раз играешь давно.
сколько б ни было лет - их всегда слишком мало, не думай. не становятся старше солдаты картонных мечей. цирки, листья, рисунки; жирафы, пантеры и пумы; вера, дружба, серьезная правда, забытая честь. улыбайся, пока к приключениям тянется сердце, кувыркайся, свисти, крась заборы, валяйся в траве. пожилые профессоры после полуденных лекций исчертили маршрутами карты - идут в кругосвет.
... так сбегай от заученных истин - к далекому морю, к непокорным пиратам, к ковбоям, не бойся, живи.
"- как там ваши студенты, не сдали еще, мистер Сойер?"
"- бестолковы ужасно. вот мы в их года, мистер Финн..."
Wolfox (c)
среда, 15 февраля 2012
14.02.2012 в 16:16
Пишет Anna-Katerina Shtrebinger:Плевок в вечность (с)
Любить можно только себя. А весь этот флёр с чувствами к другому человеку - лишь подпитка самовлюблённости. Страдания от "неразделенной любви" - это, по сути, злость и обида на то, что ты весь такой ахуенчик, а выбранный природными инстинктами партнер в тебе не заинтересован. Обыкновенная животная похоть. Чувства? Не смешите меня. В нас природой заложено трахаться, но все же такие до усрачки сложные, что подобные "низменные желания" нужно обязательно оправдывать, возвысить. Вот и все.
URL записи"Я вот думаю, что взаимной любви не существует. Всегда есть кто-то, кто влюблен и кто-то, кто просто не против"
birt (с)
birt (с)
Любить можно только себя. А весь этот флёр с чувствами к другому человеку - лишь подпитка самовлюблённости. Страдания от "неразделенной любви" - это, по сути, злость и обида на то, что ты весь такой ахуенчик, а выбранный природными инстинктами партнер в тебе не заинтересован. Обыкновенная животная похоть. Чувства? Не смешите меня. В нас природой заложено трахаться, но все же такие до усрачки сложные, что подобные "низменные желания" нужно обязательно оправдывать, возвысить. Вот и все.
Сизуку.
Тебе безусловно идет цинизм. Как и многое другое.
Но вот тут ты не совсем права. Не в том смысле что не права, а в том, что не надо быть правой именно таким образом. Потому что ты сейчас делаешь первый шаг по очень неприятной дорожке, ведущей к саморазрушению. Потому что ты упрощаешь то, что упрощать не стоит. Честное слово. Мир сложнее и интереснее.
Если хочешь, я могу тебе рассказать, в чем именно кроется ошибка подобного подхода.
Ну и главное.
Каждый раз, когда кто-то говорит "любви нет, есть только похоть" - умирает кошкодевочка. Пожалей ее, она хорошая )))
среда, 18 января 2012
Добрый вечер, уютная моя колыбелька.
Ты будешь смеяться, но меня не отпускает. Совсем. Это уже какая-то легонькая одержимость (здесь должна быть грустная улыбка. но смайл ставить не хочется).
Влюбился.
Это конечно пройдет, но пока что - пока что адреналинчик похлестывает ощутимо. И жить хочется.
Знать бы еще зачем.
Ты будешь смеяться, но меня не отпускает. Совсем. Это уже какая-то легонькая одержимость (здесь должна быть грустная улыбка. но смайл ставить не хочется).
Влюбился.
Это конечно пройдет, но пока что - пока что адреналинчик похлестывает ощутимо. И жить хочется.
Знать бы еще зачем.
вторник, 10 января 2012
Добрый вечер, уютная моя колыбелька.
Я по тебе соскучился.
Ты будешь смеяться, правда-правда. Потому что я последние дни испытываю одну сильную эмоцию - ревность. Хаарошую такую, агрессивную, пусть и неяркую.
Самое смешное - пустую. Смысла ревновать этого человека - вообще никакого. Ни смысла, ни цели, ни выгоды - ничего. Ан нет, грызет.
Это не моё место. Я для него не подхожу никак. Выгоды от пребывания на этом месте - никакой, а проблем может быть валом с горочкой. Вплоть до крайне неприятных.
Но на этом месте другой человек, и меня грызет погрызом вроде бы надежно забытый в далеком прошлом зверек-ревность.
Вот так вот.
Я по тебе соскучился.
Ты будешь смеяться, правда-правда. Потому что я последние дни испытываю одну сильную эмоцию - ревность. Хаарошую такую, агрессивную, пусть и неяркую.
Самое смешное - пустую. Смысла ревновать этого человека - вообще никакого. Ни смысла, ни цели, ни выгоды - ничего. Ан нет, грызет.
Это не моё место. Я для него не подхожу никак. Выгоды от пребывания на этом месте - никакой, а проблем может быть валом с горочкой. Вплоть до крайне неприятных.
Но на этом месте другой человек, и меня грызет погрызом вроде бы надежно забытый в далеком прошлом зверек-ревность.
Вот так вот.
понедельник, 09 января 2012
Год был удачный, год был хороший. Еще бы с десяток таких!
Зимняя дача снежком припорошена - праздник на четверых. Столик с вином, немудренная закусь, комнату греет камин. Толик, Антон, неустойчивый ракурс, Саша и я рядом с ним. "Где же девчонки?" - язык заплетается - действует рагипнол. Вижу, мальчонки зло усмехаются, валят меня на стол. Средь винограда и сырной нарезки треснул по швам уют. Что же вы, парни, так жестко, так резко? Двадцать адских минут.
Из ниоткуда, из темноты медленно нисхожу. Комната, ящик, большие унты, веник как парашют. Вдруг на стене - словно свет озарил - дедушкина "Сайга". Ах, не увидеть вам, парни, зари, ах, чую - месть близка.
Вот между ног Антону влетело - грустный и мертвый Антон.
Пряча кишки обратно в живот, с жалобным стоном Саша ползет.
Толик пытался забиться под столик, с сырной нарезкой смешался Толик.
Бутылка вина, чуть-чуть винограда, комнату греет камин. В центре я и три мертвых гада. Кровь, кишки, серпантин. Год был удачный, год был хороший. Жаль, что финал был слит. Зимняя дача снежком припорошена - где тут лопата лежит?
Зимняя дача снежком припорошена - праздник на четверых. Столик с вином, немудренная закусь, комнату греет камин. Толик, Антон, неустойчивый ракурс, Саша и я рядом с ним. "Где же девчонки?" - язык заплетается - действует рагипнол. Вижу, мальчонки зло усмехаются, валят меня на стол. Средь винограда и сырной нарезки треснул по швам уют. Что же вы, парни, так жестко, так резко? Двадцать адских минут.
Из ниоткуда, из темноты медленно нисхожу. Комната, ящик, большие унты, веник как парашют. Вдруг на стене - словно свет озарил - дедушкина "Сайга". Ах, не увидеть вам, парни, зари, ах, чую - месть близка.
Вот между ног Антону влетело - грустный и мертвый Антон.
Пряча кишки обратно в живот, с жалобным стоном Саша ползет.
Толик пытался забиться под столик, с сырной нарезкой смешался Толик.
Бутылка вина, чуть-чуть винограда, комнату греет камин. В центре я и три мертвых гада. Кровь, кишки, серпантин. Год был удачный, год был хороший. Жаль, что финал был слит. Зимняя дача снежком припорошена - где тут лопата лежит?
суббота, 31 декабря 2011
Зажигают огни. Рождество.
Чьи-то письма разорваны в клочья...
Мне прошепчет метель этой ночью -
Ничего... Ничего... Ничего...
Снег и слезы - вода и вода -
На щеках вперемежку застынут.
Этой ночью был кто-то покинут
Навсегда... Навсегда... Навсегда...
Это горько. А может, смешно.
Никакие слова не помогут.
Кто-то выбрал иную дорогу
Все равно. Все равно. Все равно.
С Новым годом вас, любимые.
Чьи-то письма разорваны в клочья...
Мне прошепчет метель этой ночью -
Ничего... Ничего... Ничего...
Снег и слезы - вода и вода -
На щеках вперемежку застынут.
Этой ночью был кто-то покинут
Навсегда... Навсегда... Навсегда...
Это горько. А может, смешно.
Никакие слова не помогут.
Кто-то выбрал иную дорогу
Все равно. Все равно. Все равно.
С Новым годом вас, любимые.
среда, 07 декабря 2011
Прыжок - это просто, как вальсовый шаг,
Как в детстве учил отец.
Алиса кивает, сжимает кулак
И слушает стук сердец.
Насколько же эта нора глубока?
Неважно - приборы врут.
Алиса дрожит - хрупка и легка.
Тяжёл за спиной парашют.
Кролик щёлкает крышкой часов:
"Время. Первый - пошёл."
Алиса швыряет свой страх под засов,
В чулан - чтоб никто не нашёл.
Нетрудно попасть в колдовскую страну.
Как выбраться - вот в чём вопрос.
Алиса глотает густую слюну
И крепче сжимает трос.
Важней не "кто выживет? кто умрёт?",
А - кто сохранит лицо.
Алиса делает шаг вперёд
И дёргает за кольцо.
Это Сэм Ньюберри
Как в детстве учил отец.
Алиса кивает, сжимает кулак
И слушает стук сердец.
Насколько же эта нора глубока?
Неважно - приборы врут.
Алиса дрожит - хрупка и легка.
Тяжёл за спиной парашют.
Кролик щёлкает крышкой часов:
"Время. Первый - пошёл."
Алиса швыряет свой страх под засов,
В чулан - чтоб никто не нашёл.
Нетрудно попасть в колдовскую страну.
Как выбраться - вот в чём вопрос.
Алиса глотает густую слюну
И крепче сжимает трос.
Важней не "кто выживет? кто умрёт?",
А - кто сохранит лицо.
Алиса делает шаг вперёд
И дёргает за кольцо.
Это Сэм Ньюберри
воскресенье, 04 декабря 2011
Доброй ночи, драгоценные мои.
Сегодня праздновали драгоценный день - 10 лет сотрудничества с нашим бесценным режиссером. Много красивых слов, тематичная вечеринка в пиратских костюмах, все дела. Алкоголь, вкусная еда и для особо стойких - настольная игра в "Цивилизацию".
В общем благолепие полное.
Единственное послевкусие - тихая ненависть к роду человеческому.
Даже не могу сказать почему. Просто так. Я не люблю людей. Я постарел и испортился одновременно. Почему-то бесит. Что-то со мною не так.
Блядь, какой же я старый.И злой. И пошлый. И мерзкий.
И как мне не хватает некоторых людей. Всего двоих. И как я боюсь их потревожить.
Спокойной ночи. Дай бог, с вами такого не будет.
Сегодня праздновали драгоценный день - 10 лет сотрудничества с нашим бесценным режиссером. Много красивых слов, тематичная вечеринка в пиратских костюмах, все дела. Алкоголь, вкусная еда и для особо стойких - настольная игра в "Цивилизацию".
В общем благолепие полное.
Единственное послевкусие - тихая ненависть к роду человеческому.
Даже не могу сказать почему. Просто так. Я не люблю людей. Я постарел и испортился одновременно. Почему-то бесит. Что-то со мною не так.
Блядь, какой же я старый.И злой. И пошлый. И мерзкий.
И как мне не хватает некоторых людей. Всего двоих. И как я боюсь их потревожить.
Спокойной ночи. Дай бог, с вами такого не будет.
вторник, 25 октября 2011
Добрый вечер, мои девиантные друзья. Сегодня я добрый, не буду ругаться сильно и закрою глаза на то, что вы всё равно "умные" и "сами всё знаете и умеете" и вообще "а чего ты сам добился?". Специально для вас поясняю - меня театральному делу и написанию текстов УЧИЛИ. И я не упускаю возможности пополнить свои познания - в частности, читаю правильную критику. Так что помолчите - и сойдете за умных.
Бывает такое - вроде и костюмы хорошие, и отрепетировано хорошо, действие на сцене не прерывается - а всё равно сценка тянется как резина. "Скучно", "затянуто", "ничего не происходит" - именно эти слова приходят в голову Кстати зачастую именно этот же синдром - на киноэкране непрерывно что-то происходит, а нам скучно - потому что события тянутся. "Ничего не происходит". В чем дело? Вроде кто-то кого-то бьет, кто-то кому-то что-то говорит, куда-то бежит и т.д.- но "ничего не происходит"? Как это так?
Очень просто. В любых событиях есть темп и есть ритм. Темп - скорость, с которой сменяют друг друга сюжетообразующие события - скорость развития сюжета Ритм - скорость свершения действий, вызывающих (сопровождающих) сюжетообразующие события. Они между собой взаимосвязаны, потому что первое невозможно без второго (как будет развиваться сюжет если события не происходят?), а второе сменяет друг друга только за счет развития первого.
"Затянуто" - это как раз медленный темп. Может быть не вообще "медленный" а конкретно в данный момент медленный - не так важно. Важно то, что происходящие события практически не развивают сюжет, нет их смены, не проявляется ничего значимого для сюжета. И это плохо.
Бывает наоборот - "скомканно". Темп высокий, события сменяют друг друга быстрее, чем зритель успевает их осознать. Тоже плохо.
Продолжение следует.
Бывает такое - вроде и костюмы хорошие, и отрепетировано хорошо, действие на сцене не прерывается - а всё равно сценка тянется как резина. "Скучно", "затянуто", "ничего не происходит" - именно эти слова приходят в голову Кстати зачастую именно этот же синдром - на киноэкране непрерывно что-то происходит, а нам скучно - потому что события тянутся. "Ничего не происходит". В чем дело? Вроде кто-то кого-то бьет, кто-то кому-то что-то говорит, куда-то бежит и т.д.- но "ничего не происходит"? Как это так?
Очень просто. В любых событиях есть темп и есть ритм. Темп - скорость, с которой сменяют друг друга сюжетообразующие события - скорость развития сюжета Ритм - скорость свершения действий, вызывающих (сопровождающих) сюжетообразующие события. Они между собой взаимосвязаны, потому что первое невозможно без второго (как будет развиваться сюжет если события не происходят?), а второе сменяет друг друга только за счет развития первого.
"Затянуто" - это как раз медленный темп. Может быть не вообще "медленный" а конкретно в данный момент медленный - не так важно. Важно то, что происходящие события практически не развивают сюжет, нет их смены, не проявляется ничего значимого для сюжета. И это плохо.
Бывает наоборот - "скомканно". Темп высокий, события сменяют друг друга быстрее, чем зритель успевает их осознать. Тоже плохо.
Продолжение следует.
воскресенье, 21 августа 2011
Знаешь, сказки бывают разные - про драконов и про принцесс,
Про болотища непролазные, про волшебный поющий лес,
Про отважного Белорыцаря, что дракона сразит мечом.
Стлеют свитки, страницы выцветут. Кто расскажет тогда? О чём?
Где туманы коврами сотканы - чёрный замок, вода во рву.
За бойницами, за решётками есть принцесса. Её зовут...
...Ингрет. Герта. Как больше нравится. "Мисс Мак-Эванс", "механик", "эй!"
Герте, в общем, давно без разницы, "рыжей тумбой" мальчишки дразнятся, Герта фыркает: "Рот заклей!"
Коренастая и не тощая, лоб - веснушки, башка - бурьян.
На принцессу похожа, в общем-то... ну, наверно, как ты да я.
Лётный комбинезон оранжевый на фигуре висит мешком.
На работу сегодня - раньше бы. Герту ждут. Её ждёт дракон.
Всё как надо. Стоять. Без паники. Знаешь слово - "война", "конфликт"?
Ну а Герте приносят - раненых. Не людей. Тех, кого нашли.
Вот сегодняшний - средней тяжести. Брюхо порвано и крыло.
В ране гайки сверкают бляшками. Провод - целый. Ну, повезло.
Гром-дракон, с чешуёю крепкою, не один носил высший чин,
Распластался в ангаре "эпсилон". Герта, слышишь? Иди, лечи!
Лампы луч боязливо дёрнулся на драконьих стальных клыках.
Герта гладит дракона по носу, гладит вмятины на боках.
"Что за глупость, машина ж..." - шёпоты. Пусть их шепчут, что нам до них.
Глаз дракона - фасетка в копоти - смотрит, словно бы видит сны.
"Будет больно немножко, маленький..." Ключ, отвёртка, паять, крепить.
Бронза, медь, паровик и валики. "Ты не бойся, ты потерпи..."
Герте сорок, дракону - месяцы. Тонны стали, клыков, когтей.
На хребет залезть - надо лестницу. Крылья лягут от стен до стен.
"Будешь снова летать, как новенький... Там, на фронте - не страшно, нет?"
Герта лечит - отверткой, словом ли. За окошком кружится снег.
День закончился, все уставшие, можно в душ и идти домой.
Герта чистит дракона замшею, закрывает дверь на замок.
Герте сорок. Война. Невесело. Скуден - хлеб и крупа - паёк.
А дракон из ангара "эпсилон" спит -
и видит во сне
её.
Это Вольфокс.
Про болотища непролазные, про волшебный поющий лес,
Про отважного Белорыцаря, что дракона сразит мечом.
Стлеют свитки, страницы выцветут. Кто расскажет тогда? О чём?
Где туманы коврами сотканы - чёрный замок, вода во рву.
За бойницами, за решётками есть принцесса. Её зовут...
...Ингрет. Герта. Как больше нравится. "Мисс Мак-Эванс", "механик", "эй!"
Герте, в общем, давно без разницы, "рыжей тумбой" мальчишки дразнятся, Герта фыркает: "Рот заклей!"
Коренастая и не тощая, лоб - веснушки, башка - бурьян.
На принцессу похожа, в общем-то... ну, наверно, как ты да я.
Лётный комбинезон оранжевый на фигуре висит мешком.
На работу сегодня - раньше бы. Герту ждут. Её ждёт дракон.
Всё как надо. Стоять. Без паники. Знаешь слово - "война", "конфликт"?
Ну а Герте приносят - раненых. Не людей. Тех, кого нашли.
Вот сегодняшний - средней тяжести. Брюхо порвано и крыло.
В ране гайки сверкают бляшками. Провод - целый. Ну, повезло.
Гром-дракон, с чешуёю крепкою, не один носил высший чин,
Распластался в ангаре "эпсилон". Герта, слышишь? Иди, лечи!
Лампы луч боязливо дёрнулся на драконьих стальных клыках.
Герта гладит дракона по носу, гладит вмятины на боках.
"Что за глупость, машина ж..." - шёпоты. Пусть их шепчут, что нам до них.
Глаз дракона - фасетка в копоти - смотрит, словно бы видит сны.
"Будет больно немножко, маленький..." Ключ, отвёртка, паять, крепить.
Бронза, медь, паровик и валики. "Ты не бойся, ты потерпи..."
Герте сорок, дракону - месяцы. Тонны стали, клыков, когтей.
На хребет залезть - надо лестницу. Крылья лягут от стен до стен.
"Будешь снова летать, как новенький... Там, на фронте - не страшно, нет?"
Герта лечит - отверткой, словом ли. За окошком кружится снег.
День закончился, все уставшие, можно в душ и идти домой.
Герта чистит дракона замшею, закрывает дверь на замок.
Герте сорок. Война. Невесело. Скуден - хлеб и крупа - паёк.
А дракон из ангара "эпсилон" спит -
и видит во сне
её.
Это Вольфокс.
вторник, 10 мая 2011
По каким краям перекрестки твои простер
Морщинистый бог земных бродяг.
Вышло так, что ты последний его волонтер,
И звезды взошли, и они глядят
На тебя.
И пока ваши голоса не слышны,
Ты - фея гранитного свода.
И ты - ирокез на тропе войны -
Сын вымершего народа.
И снова твой протектор меняет дожди на сушь -
Привычный круг дорожных хлопот.
Ночь за окном, и в сиреневом пламени пунш.
Черта в мотор, скальп на капот,
И вперед.
А у ней в коридоре заметался звонок -
Как тембр его нахален.
Ночь как собака у самых ног
Вновь белые зубы скалит.
Куда там движется номер твой бортовой -
Курсом ост или курсом вест?
Что там колышется над твоей головой -
Северный Мост или Южный Крест -
Что?
Ведь ты проезжал по разным местам,
Но так и не встретил места,
Где б дизельный твой мустанг
Встал у ее подъезда.
А ты подбрось его, ему ж тоже хочется вдаль -
Ну что за счета промеж друзей?
Но взгляд твой мимо, ты молча жмешь на педаль -
В движении к ней, в стремлении к ней -
Туда,
Где ее замок плющом увит,
Взгляд прозрачен и светел.
А ты - ирокез на тропе любви -
Ты за нее в ответе.
Морщинистый бог земных бродяг.
Вышло так, что ты последний его волонтер,
И звезды взошли, и они глядят
На тебя.
И пока ваши голоса не слышны,
Ты - фея гранитного свода.
И ты - ирокез на тропе войны -
Сын вымершего народа.
И снова твой протектор меняет дожди на сушь -
Привычный круг дорожных хлопот.
Ночь за окном, и в сиреневом пламени пунш.
Черта в мотор, скальп на капот,
И вперед.
А у ней в коридоре заметался звонок -
Как тембр его нахален.
Ночь как собака у самых ног
Вновь белые зубы скалит.
Куда там движется номер твой бортовой -
Курсом ост или курсом вест?
Что там колышется над твоей головой -
Северный Мост или Южный Крест -
Что?
Ведь ты проезжал по разным местам,
Но так и не встретил места,
Где б дизельный твой мустанг
Встал у ее подъезда.
А ты подбрось его, ему ж тоже хочется вдаль -
Ну что за счета промеж друзей?
Но взгляд твой мимо, ты молча жмешь на педаль -
В движении к ней, в стремлении к ней -
Туда,
Где ее замок плющом увит,
Взгляд прозрачен и светел.
А ты - ирокез на тропе любви -
Ты за нее в ответе.
понедельник, 09 мая 2011
"Сжав отчаянно кулачки, до предела, до посинения,
По земле идут хомячки в неизвестном нам направлении.
Хомячки идут не спеша, но уверенно, гордо, твёрдо,
Пусть кого-то, быть может, смешат их бесстрашные лица-морды.
Ночью прячутся в камышах, днем выходят в широко поле…
Хомячкам удалось сбежать из казенной клетки на волю.
Пусть слепит глаза, режет слух этот мир невозможно новый –
В них бушует и крепнет дух, боевой такой, хомячковый.
Им диктует: «Смелей держись!» сила воли и вера в силы.
Хомячки надкусили жизнь, и она их ошеломила.
Хомячков нещадно несёт в круговерть прямого эфира…
Им бы только идти – и всё! Хоть бы по миру, но по миру!
Разорвав былое в клочки, неизведанной новью бредя,
По земле идут хомячки, веря в то, что они – медведи!"
По земле идут хомячки в неизвестном нам направлении.
Хомячки идут не спеша, но уверенно, гордо, твёрдо,
Пусть кого-то, быть может, смешат их бесстрашные лица-морды.
Ночью прячутся в камышах, днем выходят в широко поле…
Хомячкам удалось сбежать из казенной клетки на волю.
Пусть слепит глаза, режет слух этот мир невозможно новый –
В них бушует и крепнет дух, боевой такой, хомячковый.
Им диктует: «Смелей держись!» сила воли и вера в силы.
Хомячки надкусили жизнь, и она их ошеломила.
Хомячков нещадно несёт в круговерть прямого эфира…
Им бы только идти – и всё! Хоть бы по миру, но по миру!
Разорвав былое в клочки, неизведанной новью бредя,
По земле идут хомячки, веря в то, что они – медведи!"
В жизни в смысле запутался.
Куда-то не туда меня срывает. Чего-то хочется. Кого-то или чего-то? Не знаю. Наверное просто усталость накапливается какая-то.
Я люблю свою жену. Так какого черта меня тянет к другим девушкам?
Самое гуманное объяснение - я чувствую, что кому-то тоже чего-то не хватает и пытаюсь это скомпенсировать. Вопрос: какого черта я это делаю? Это же ведь самое реальное насилие над человеком. Да, безусловно, я не иду против желания человека (наверное?). но как ни приукрашивай, факт остается фактом.
Это плохо? Да, плохо, потому что я вру своей жене и возможно недодаю ей той самой растраченной нежности. Это хорошо? Да, хорошо, потому что черт возьми, мне нравится это делать.
Как-то так.
Я кажется понял. Я так давно не засыпал в обнимку с человеком. которому это действительно нужно... Это так здорово, когда тебе доверяют...
Сизу, ты честный человек, скажи мне - это плохо?
Куда-то не туда меня срывает. Чего-то хочется. Кого-то или чего-то? Не знаю. Наверное просто усталость накапливается какая-то.
Я люблю свою жену. Так какого черта меня тянет к другим девушкам?
Самое гуманное объяснение - я чувствую, что кому-то тоже чего-то не хватает и пытаюсь это скомпенсировать. Вопрос: какого черта я это делаю? Это же ведь самое реальное насилие над человеком. Да, безусловно, я не иду против желания человека (наверное?). но как ни приукрашивай, факт остается фактом.
Это плохо? Да, плохо, потому что я вру своей жене и возможно недодаю ей той самой растраченной нежности. Это хорошо? Да, хорошо, потому что черт возьми, мне нравится это делать.
Как-то так.
Я кажется понял. Я так давно не засыпал в обнимку с человеком. которому это действительно нужно... Это так здорово, когда тебе доверяют...
Сизу, ты честный человек, скажи мне - это плохо?
среда, 23 марта 2011
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.